Венчание
До IX столетия Церковь не знала обряда брако-сочетания, независимого от Евхаристии на литургии [1]. Обычно христианская пара после ре-гистрации гражданского брака принимала участие в Евхаристии, и приобщение Святых Тайн, согласно Тертуллиану, было печатью брака, которая включа-ла в себя всю меру христианской ответственности, о которой мы говорили выше.
Однако начиная с IV века у восточных христиан-ских авторов находим упоминания о торжественном обряде, сопровождающем это таинство. Согласно свя-тому Иоанну Златоусту, венцы символизировали по-беду над страстями, так как христианский брак за-ключался не "по плоти" только, но был таинством вечной жизни, таинством для вечности. В послании святого Феодора Студита (828 г.) мы читаем, что вен-чание сопровождалось краткой молитвой епископа или священника "пред всем народом" за воскресной Литургией. Святой Феодор приводит следующий текст молитвы: Сам, о Владыко, ниспосли руку Твою от жилища Святаго Твоего и соедини Твоих рабов и создание Твое. Ниспосли им Твое единое сочетание умов; венчай их в плоть едину; сотвори их брак чес-тен; сохрани их ложе неоскверненным; благоволи, что-бы их совместная жизнь была безупречной (Письма, 1, 22, Р. 99, кол. 973). Литургические книги этой эпохи (например, известный "Кодекс Барберини") содержат несколько кратких молитв, подобных вышеприведен-ной. Все они предназначались для чтения во время литургии [2].
Однако появление обряда венчания еще не делало его обязательным для всех вступавших в брак христи-ан. Хорошо известный памятник византийского права - "Эпинагога", автором которого был, вероятно, зна-менитый патриарх Фотий (857-867, 877-886), - регули-рующий отношения между Церковью и государством, гласит, что христианам предоставляется три пути для заключения брака: "Брак, - пишет Фотий, - является союзом мужа и жены, единением, для достижения ими полноты жизни; он совершается посредством благо-словения, венчания или договора". (XVI, X). С VI до IX века законодатели империи позаботились об усиле-нии контроля Церкви над браками (см., например, 64-ю новеллу императора Юстиниана), но и это не делало венчание юридически обязательным [28].
Решительный шаг в этом направлении был сделан в^ начале Х века и совпал с появлением независимого от Евхаристии обряда венчания. Чем же была вызва-на эта перемена, основательно видоизменившая если не смысл брака, то по крайней мере понимание это-го смысла огромным большинством верующих?
Ответ легко найти в том же императорском указе, который провозглашал это изменение. В своей 89-й новелле византийский император Лев VI (912 г.) впер-вые подверг критике предыдущее законодательство за то, что такие юридические акты, как усыновление и брак, считались чисто гражданскими процедурами. Он провозгласил, что оба этих акта, поскольку они совершаются не рабами, а свободными людьми, долж-ны санкционироваться посредством определенной церковной церемонии. Брак, не получивший благо-словения Церкви, "не будет считаться браком", а станет незаконным конкубинатом [3].
Некоторые аспекты этого указа заслуживают особого внимания: например, параллель между браком и усыновлением [4], а также исключение рабов из сфе-ры действия нового закона. Но наибольшая путани-ца заключалась в том, что Церковь облекалась от-ветственностью за юридическое оформление брака. Не-смотря на очень тесные отношения Церкви и госу-дарства, существовавшие в ту эпоху во всех христи-анских странах, такая ответственность была не со-всем обычной для Церкви. Перемена была неожи-данной. До императора Льва VI любой гражданин мог вступать в брак, не одобряемый Церковью (вто-рой или третий, смешанный и т.п.), не выходя при этом из рамок закона. Если он был христианин, то подобный поступок навлекал на него епитимию и отлучение (о чем ниже), но перед гражданским зако-ном он оставался невиновным. По новому закону Льва VI Церковь должна была придавать юридичес-кий статус всем бракам, в том числе и противореча-щим христианским нормам. Конечно, теоретически новая обстановка давала Церкви возможность совер-шенствовать нравственность граждан, но практичес-ки эта нравственность была настолько далека от со-вершенства, что Церковь вынуждена была [29] не только благословлять браки, некоторые она смотре-ла неодобрительно, но и допускать разводы. Это при-вело к частичному стиранию различий между "мир-ским" и "священным", между падшим человеческим обществом и Царством Божиим, между браком как контрактом и браком-таинством.
Церковь заплатила дорогую цену за взятую на себя ответственность перед обществом: ей пришлось "секуляризировать" до того чисто пастырское отно-шение к браку и фактически оставить свою строгую покаянную дисциплину. Можно ли было, например, отказать в церковном благословении вновь вступающему в брак вдовцу, когда этот отказ влек за со-бой лишение его гражданских прав на один или два года? С превращением таинства брака в юридичес-кую формальность избежать компромиссов стало не-возможно. Это, в свою очередь, привело к искаже-нию пастырской практики Церкви, а в совести ве-рующих - глубокой идеи о браке как неповторимой и вечной связи людей, таинственно отражающей союз Христа и Церкви. Сам император Лев VI, ав-тор "Новеллы", навязал Церкви свой собственный - четвертый - брак с Зоей Карбонопсиной, заключенный в 903 году.
Но был компромисс, на который Церковь не мог-ла пойти ни при каких обстоятельствах: это умале-ние святости Евхаристии. Церковь, к примеру, не могла допустить к Святому Причастию неправослав-ного или же брачную пару, вступающую во второй брак. Это приводило к необходимости нового брач-ного обряда, независимого от Евхаристии. При сло-жившихся обстоятельствах - укрепления юридичес-кого значения церковного брака и ослабления связи между ним и Евхаристией - создание такого обряда сделалось вполне реальным.
Однако даже "Новелла" императора Льва VI ока-залась не в состоянии запретить определенной кате-гории христиан вступать в брак посредством обряда чисто литургического характера, т. е. через Евхари-стию, без совершения особого (часто очень дорого-го) обряда венчания. Новый закон не касался рабов, то есть более половины населения империи. Это про-тиворечие между брачным законодательством для ра-бов и для свободных было устранено императором Алексеем I Комниным (1081-1118), который издал другой закон, делавший венчание юридической обя-занностью и для рабов.
Установив независимый от Евхаристии обряд вен-чания, Церковь, однако, не забыла глубинной связи между браком и Евхаристией; например, это оче-видно из текста святого Симеона Фессалонитского, данного в приложениях. Древние формы венчания включали в себя причащение брачующихся - по вы-ражению церковного канона, "если они достойны". Причащению предшествовал возглас священника: "Преждеосвященная Святая Святым", а само Свя-тое Причащение сопровождалось запричастным сти-хом: "Чашу Господню прииму" [5]. Брачный обряд, включающий в себя Святое Причащение, бытовал вплоть до XV века; его находят в греческих служеб-никах XIII века и в славянских рукописях вплоть до XV века [6].
Если брачные пары не были "достойны", т. е. когда брак не соответствовал церковным канонам, они до-пускались не к таинству, а лишь к чаше вина, благо-словенной священником. Этот обычай, схожий с раз-дачей благословенного хлеба или антидора после литургии "недостойным причаститься", стал повсе-местным и бытует до сих пор. Но даже наш совре-менный обряд сохраняет некоторые особенности, сви-детельствующие о его первоначальной связи с Евха-ристией. Он начинается, как и Литургия, возгласом "Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа" и включает в себя приобщение к общей Чаше, предваряющееся пением молитвы Господней, как пе-ред причастием на Литургии.
Каноническая и обрядовая традиции Церкви от-разили и тот факт, что Евхаристия является "истин-ной печатью" брака. Брак, заключенный до креще-ния, т. е. вне связи с Литургией, не имеет сакраментального значения [7]. Отсюда новокрещеный мог всту-пить в повторный брак с христианкой, и тогда толь-ко он рассматривался как потенциальный кандидат для возведения в священный сан, причем этот по-вторный брак рассматривался в данном случае как первый (Апостольское правило 17). С другой сторо-ны, как говорилось выше, нехристианская пара, при-нятая в Церковь через крещение, миропомазание и причащение, не проходила через повторную брачную церемонию; общее участие супругов в Евхаристии являлось христианским восполнением "естественно-го" брака, заключенного вне Церкви. Связь между браком и Евхаристией должна быть - а это не так трудно - восстановлена в наши дни. Не является ли такой путь наилучшим для Церкви, желающей показать своим чадам истинное значение того таинства, в котором они участвуют?
1.Ср., например, А. Завьялов. Брак - статья в Православной Богословской Энциклопедии. Под ред. А. П. Лопухина, т. 2, 1903. С. 1029-1030, 1034. ^
2.См. Joar. Euchologion, repr. Jear, 1960. P. 321-322. ^
3.A. Dair. Les Novelles de Leon VI, le Sage Paris, 1944. P. 294-297. ^
4.Разве не было бы желательным, чтобы и теперь усыновление носило религиозный характер? ^
5.Ср. Эвхологион Х в., найденный в библиотеке Синайского монастыря; текст у А. А. Дмитровского "Описание литургических рукописей". Киев, 1901. С. 31. Это практика греческих церквей. И в наше время поют причастный стих в момент венчания. ^
6.А. Катанский. К истории о брачном праве. - "Христианское чтение", СПб., 1880. С. 112, 116. ^
7.Противоположное мнение выражено С. В. Троицким в его замечательной книге "Христианская философия брака", кажется, нуждающейся в более строгом богословском или каноническом обосновании. ^
